-Товарищи суворовцы! Завтра в нашей роте - английский день. Все команды, которые вы изучили, будете подавать на английском. К офицерам-воспитателям и преподавателям английского языка обращаться только на английском языке. Дежурным по учебным отделениям рапорт всем преподавателям отдавать по-английски, - объявляет перед строем роты майор Корсаков.

За глаза суворовцы зовут его "Шерлок". Прозвище заслужено особым пристрастием к слежке за суворовцами из скрытых позиций. Идет строй роты по двору и вдруг кто-то замечает в подворотне стоит в нише Корсаков и записывает, кто идет не в ногу, разговаривает в строю. Тут же проносится по строю : "Шерлок"!

А во время построений майор объявляет кому наряд вне очереди, кому - неувольнение.

На мизинце левой руки у него длиннейший ноготь. Никто не знает зачем, но пользуется он им редко. То грязь начинает выковыривать во время проверки качества уборки, а то вдруг услышит как кто-то в тишине по команде "смирно" вдруг не выдержит и "пустит газы" и, подняв свой мизинец ногтем вверх, победно восклицает: "Ага! Кто-то пукнул!". Странные у него повадки и его побаиваются за разные сюрпризы из-за угла.

Преподавателям и родителям нравится он своей обходительностью и интеллигентностью. Он закончил университет и владеет английским, хотя никто этого не наблюдал, а теперь он ещё и турецкий язык заочно изучает.

Для многих суворовцев завтрашний день будет днем вынужденного молчания. Они не очень хорошо знают лексику, но требуется не просто отвечать урок, а общаться на языке.

Утром следующего дня старшина поднимает роту: "Company get up!... твою мать, соколики!". Ему трудно запомнить эти проклятые команды, которые без пол-литра не выговоришь. Фронтовику не удалось получить хорошее образование, да и служба не требовала знания больше сотни русских слов вперемежку с административными выражениями. Для сверхсрочников английский день - настоящая пытка. Лучше в окопе отстреливаться, чем с этими сорванцами по - английски говорить. Но приказ есть приказ. "Dress right dress! Attention! Forward march! Right weel march! ..."

На утренней зарядке кому-нибудь из суворовцев поручается отдавать все команды на языке. Его начинают подъелдыкивать товарищи, когда случается ошибиться.

Дежурные на всех уроках докладывают : "Comrade teacher,... All are present and correct. Suvorovite on duty ...."

Перед обедом суворовцы устремляются подальше от казармы, чтобы не вступать в разговоры с офицерами, многие из которых языком владеют. Те же, кто знают язык получше, все-таки 6 класс, наоборот крутятся в районе канцелярии роты, стараясь попасть на глаза ротному, ответить на вопросы. Кого-то Корсаков спрашивает, показывая на стул: "Вот итыз?" Не подавая виду, что он видит явную ошибку, суворовец уверенно отвечает: "This is a chair". Потом вся рота повторяет по углам: "Вот итыз".

Вечером Корсаков перед строем роты подводит итоги дня. "За отличное знание английского языка суворовец Тишкин награждается альбомом для рисования и цветными карандашами". Таких удачливых набирается человек шесть-семь из семидесяти пяти. А днем некоторые получали от офицера-воспитателя по несколько карамелек за хорошие ответы. Самые находчивые раз по пять заходили в канцелярию роты, чтобы задать вопрос-другой на подготовленную тему по-английски.

На вечерней прогулке песни рота поет по-русски. Сны снятся на русском языке. Ротный пытается понять, в чем неуспех английских дней. У суворовцев не пробуждается интерес к предмету, некоторые боятся открыть рот, скованы. Наверное, надо ставить пьесы на английском. "Как Вы считаете, Семён Юльевич,- обращается он к пожилому преподавателю, - не будет ли более интересным для суворовцев поставить пьесу на английском языке?". Семен Юльевич Фирштенберг, бывший капитан I ранга, любит свой предмет и своих детишек. "Да, Лев Александрович, пожалуй, Вы правы. Но нам придется ставить высокие оценки в четверти даже троечникам за участие в пьесе. При такой методике ученик погружается в языковую среду, а это намного эффективнее, чем просто урок. Такая методика не позволяет уделять много времени основной программе с обязательными текстами, которые не всегда разумны. Здесь есть над чем подумать. Все-таки шесть часов в неделю - это большой потенциал. С Вашей помощью попробуем".

На следующее утро дежурит хромой майор Селин. Своим сиплым голосом он будит суворовцев: "Рота, подъем! Две минуты посать и строиться!..."